Из жизни подростков (гет)

Почему он так холоден и жесток?

Я снова и снова задавала себе этот вопрос, размазывая слёзы по опухшему лицу. Вчера я прошла мимо Гарри, страстно желая расцеловать его милое лицо и взлохматить и без того взъерошенные волосы, но он отвернулся от меня. Я громко фыркнула, надеясь, что он угадает за моим презрением боль, но увы! Человек, которого я люблю, бесчувственная дубина! Чтобы я ни делала, он не реагирует на меня. Я перекрашивала волосы из тёмно-чёрного в чёрно-тёмный, я красила ногти на ногах, я переменила косметику faberlick на oriflame, я даже сделала себе татуировку на животе (правда, её не видно под мантией), но всё бесполезно! Я ему не нужна.

Но я в конце концов сильная женщина!

Так решив, я встала с постели и стала размышлять, не посетить ли уроки. Только я начала взвешивать все за и против, как раздалась знакомая мелодия. Я всё не могу нарадоваться, что закачала себе на мобилу звонок – новый хит Weird Sisters. На дисплее высветилось – Майкл Корнер. Ещё одна моя идиотская ошибка! В конце прошлого года я начала с ним встречаться исключительно, чтобы Гарик взревновал. Теперь мне не хватает духу его послать. Я, выждав положенные пару минут, подняла трубку.

– Привет, киска! ты где? – меня бесит его жизнерадостность.

– А где я могу быть? В спальне, конечно! не на уроке же, в самом деле...

– Ой, а может спустишься в гостиную? Здесь сейчас никого нет.

Ещё чего не хватало! Он ведь такой предсказуемый: я заранее знаю каждое его слово и жест. Вот чем ещё мне нравится Поттер: он никогда не делает того, чего я от него ожидаю. С другой стороны будь он хоть чуточку обычней, он давно был бы мой. Но, впрочем, заняться всё равно нечем, тусовка начнётся нескоро (сейчас ещё рано, всего каких-то 5 часов вечера), так что можно и с Мики пообщаться.

– Ладно, жди меня. Сейчас спущусь.

Корнер, конечно, не стоит моих усилий, но выдерживать стиль надо, поэтому я пошла в ванную. Первым делом выщипала брови. Это как всегда оказало успокаивающее действие. 20 минут подержала лицо под маской, понежилась в ванной, смыла маску, намазалась кремом, накрасила ногти, намакияжилась, подумала что одеть под мантию: джинсики, мини-юбку или бриджи, выбрала юбку, причесалась, потренировалась перед зеркалом в выражении усталости и равнодушия на лице и спустилась в гостиную.

Почему-то у Майкла всегда при встрече со мной выражение страдальческого упрёка на лице, которое впрочем тут же сменяется на собачью радость.

– Киска! – он попытался меня обнять, я отстранилась. Корнер болтал, про очередной урок зельеварения, на котором Ханна Аббот из Пуффендуя так разнервничалась, что откусила хвостик косички. Она абсолютно не знает, как себя надо вести, если хочешь понравиться мужчине. Если бы я только захотела любви Снейпа... Нашла бы способ, одним словом. Мне профессор, к счастью, без надобности.

Не знаю из-за чего мне всегда нравятся такие, которые достаются с трудом. Мои мысли потекли по воспоминаниям...

Мне очень долго никто не нравился. Потом я влюбилась в близнецов Уизли, обоих одновременно. Мне тогда было 13 лет, но они не видели никого, кроме этой негритянки Анджелины. Я очень страдала и зареклась влюбляться в кого бы то ни было. Год я продержалась достойно, более того ко мне начал клеится малыш Малфой. Он был очень нежный, пока эта дрянь Гермиона, не влепила ему пощёчину. С тех пор он стал совсем несносным. Но на следующий год я уже не могла сдерживать данное себе обещание. Я влюбилась в Крама. Он, правда, урод, но зато всемирно известный. И тут сволочь Грейнджер опять влезла! Но зато я начала встречаться с Седриком. Это было самое счастливое время. Он, как и Крам, был чемпион, и, кроме того, красивый. Огромное количество девчонок млели от Диггори, а он млел от меня... Я чувствовала себя королевой. А ведь и Гарри тогда любил меня! Он даже пригласил меня на Святочный бал... Я тогда вроде покраснела. От натуги: пыталась угадать, кто умрёт первый. Не угадала. Мне было жалко Седрика Диггори: он очень клёво целовался и играл в квидич. А в прошлом году я поняла, что люблю Гарри... Я хорошо знала, что надо делать, и была уверенна в себе. Я плакала, чтобы Поттер меня жалел и хотел защитить. Это было чудесное время. Но потом опять влезла эта гадюка Гермиона! По-моему, она ненавидит меня и из-за этого отбивает парней. И вот теперь я терплю трёп Майкла и мечтаю о Гарри...

Я посмотрела на Корнера. Оказывается, он уже успел придвинуться ко мне вплотную и обнять меня за талию. Я с удивлением посмотрела на Майкла. Он сбился и покраснел. Потом, набрав в грудь воздуха, произнёс:

– Чжоу! Мы с тобой любим друг друга и встречаемся уже 4 месяца. Нам уже по 17 лет. Я думаю уже пора забыть о предрассудках и начать… э-э… ну…

Наверное, он придумал эти слова заранее: уж больно чётко и продуманно. Жаль только в конце потерялся. Какой же он смешной. Я могла бы умилиться его наивности и провести половое воспитание, но увы: такие придурки вызывают у меня только жалость и отвращение.

– Извини, Майкл. Я ещё не чувствую себя к этому готовой. Прости, тебе придётся найти другую девушку, постарше... – я изо всех сил держала на лице выражение серьёзного смущения. Корнер покраснел ещё больше, пробормотал, что придёт попозже, и выбежал из когтевранской гостиной.

Я прекрасно знаю, что он будет делать дальше: он пойдёт на Астрономическую башню, будет смотреть на падающие листья, по его щекам будут медленно катится слёзы, а он будет думать, думать и думать. Колёсики в его голове будут крутится и не задевать шестерёнок. Он будет недоумевать, почему ему так стыдно, он же вроде бы проявил взрослость. Ему всё время казалось, что он морально младше своей девушки, ведь она так умна и никогда не попадает в идиотское положение, в отличие от него. Так почему, когда он попытался сделать рывок и дорасти до неё, ему было отказано? Но постепенно в его маленькой рыцарской голове выстроится насквозь фальшивая вариация происходящего, но самая понятная для него: он озабоченный придурок, оскорбивший своим гнусным предложением чистоту и невинность доброй и милой Чжоу Чанг. Недоумения больше не будет. Колёсики зацепят шестерёнки и покатят в обратную сторону. Наивный парень Майкл Корнер будет стоять на башне, оглядывая осенний Хогвартс, ругать себя и захлебываться от счастья, что такая девушка с ним встречается.

А мне, пожалуй, пора идти на ежедневную вечеринку. Единственное место, где я реально существую. Может туда придёт и Гарри, если, конечно, Гермиона не будет его терроризировать уроками. Я посмотрела в зеркало. Итак, я обворожительная девушка, с чёрными, как смоль, волосами, красивой фигурой, таинственными затуманенными глазами, длинными ресницами, элегантного роста. Все мужики мои, будем надеяться.

Я привычно поднялась на восьмой этаж, три раза прошла мимо гобелена с изображением Варнавы Вздрюченного, которого лупят тролли, сильно сосредоточившись на том, что мне нужно как следует расслабиться и отвлечься. Как обычно в голой стене появилась дверь. Я вошла и меня ненадолго оглушил грохот музыки. Выручай-комната приняла вид большого зала. В одном его конце, на сцене, освещённые прожекторами, извивались какие-то четверокурсницы. На танцполе обнимались парочки, а несколько слизеринцев хрипло подбадривали юных танцовщиц. Я пошла в другой конец зала, к бару. Эрни МакМиллан без единого слова протянул мне бутылку виски. Мне нравится такая понятливость. Сделав несколько глотков, я почувствовала, как тело наполняется привычной лёгкостью. Мне не нравится вкус виски (раздирающий горло вкус кожаного сапога), но нравится ощущение. Я улыбнулась: настроение стремительно поднималось. Я поспешила укрепить его и продлить своё состояние. Я пошла к столикам в поисках незанятого. Вообще эта комната просто чудо. До того, как Поттер узнал о её существовании, в Хогвартсе абсолютно нечем было заняться, вот я и гонялась на метле за снитчем, но теперь прихожу сюда каждый вечер. Я кивнула паре знакомых. И вдруг... Нет, мне, наверное, показалось! Но точно! Один, грустный, задумчивый, сидит Гарри.

Я постаралась задуматься. Это было сложно, потому что в голове взрывались хлопушки, а губы растягивались в неудержимую улыбку. Итак, что я делаю обычно, когда рядом со мной оказывается объект моих мечтаний? Правильно, напускаю на себя вид неприступный и полный собственного достоинства. Давало это хоть раз результат? Нет. Значит сейчас я сделаю всё наоборот. Ведь сегодня особенный день. Я невозмутимо направилась к любимому, по пути сбив несколько стульев. Я села напротив него. Его близость привела меня в трепет. Я видела его так близко первый раз с прошлого года. Подумать только, он меня на год младше. Как хотелось запустить руку в его вечно лохматые волосы. Зелёные глаза посмотрели на меня внимательно и даже, как мне показалось, нежно. Это меня ободрило, и я, стараясь чётко произносить слова, сказала:

– Гарри, я больше не могу притворятся. Ты мне очень нравишься, и сегодня ты видишь меня такой, какая я есть на самом деле. Скажи, ты ведь тоже меня любишь?.. – откуда во мне эта робость? Я не понимаю сама себя, но может меня поймёт Гарри? Он властно забрал у меня на треть пустую бутылку и посмотрел на меня своими чудесными глазами, которые то раздваивались, то соединялись.

– Ты пьяна. Тебе нельзя больше пить – он задумчиво глотнул из бутылки.

– А какая разница? Я тебя всегда люблю! – мне стало весело. Но когда же он, наконец, воспользуется моим состоянием, чтобы совершить со мной что-нибудь низкое и грязное? Мне так этого хочется! Но Гарри смотрел на прожектора сквозь мою бутылку. Кажется, он забыл обо мне напрочь. И тут... О, нет! в зал вошла Гермиона. Ну вот, она как всегда лезет в мою жизнь! Только мы с Гарри сумели найти взаимопонимание, и она тут как тут!

Грейнджер молча села с нами за столик. Равнодушно посмотрела на меня, потом с тревогой на Поттера. Как раньше он у меня, так теперь она у него отняла бутылку. Герми продолжала молчать, всем своим видом демонстрируя заботу и упрёк. Гарри понаблюдал ещё немного за прожекторами и, повернувшись к нам, вздохнул.

– Гарри, Гарри, Гарри... Зачем ты пошёл сюда? У тебя не закончен конспект по истории магии. – Гермиона просто светилась нежностью.

– А если я скажу, что я его уже сделал? – В его голосе прозвучало лёгкое раздражение, значит у меня есть шанс!

– Я очень рада Гарри, – она улыбнулась, неумело пытаясь скрыть досаду. – Но что ты делаешь ЗДЕСЬ?

– А тебе не кажется, что я не обязан перед тобой отчитываться? – это он сказал абсолютно спокойно, но у Герми был такой вид, будто ей щёлкнули по носу. Я ликовала. По-хорошему надо было дождаться, когда Грейнджер уйдёт, но я уже не могла себя сдерживать. Я перегнулась через стол к Гарри и, почувствовав запах его одеколона, прошептала:

– Значит, я права, и ты любишь меня? Да? Милый, я так счастлива!

Его реакция меня шокировала. Он вскочил, как ошпаренный, со злостью посмотрел на нас с Гер и закричал:

– Неужели мне нигде не будет покоя? Отстаньте от меня! – он побежал к выходу, сшибая по пути гораздо больше столов и стульев чем я несколько минут назад.

Я некоторое время смотрела на закрывшуюся дверь, глянула на Гермиону: она из горла допивала мою бутылку, потом я заревела. Глаза уже ничего не видели, но я знала Выручай-комнату в виде ночного клуба наизусть и ощупью пробралась к бару. В мои протянутые руку скользнули две полные бутылки виски. Я на месте вскрыла одну и присосалась к ней. Не знаю сколько я из неё выпила, но ноги вдруг стали забавно слабеть. Чьи-то руки подхватили меня, прижали к себе, а чьи-то губы, обдавая меня перегаром, прошлись по моей шее и впились в рот поцелуем. Я представила себе лицо Гарри, обняла его и отключилась.

Кажется, потом я жаловалась на жизнь кому-то очень хорошему, плакала и пила с ним. Наверное, это он (или она) потом отвёл меня в спальню и, пожелав спокойной ночи, оставил меня сладко спать. Надо бы найти этого человека. Я ведь думала, что в Хогвартсе у меня уже нет хороших друзей, которые бы меня так понимали.

На следующий день я сделала то, что часто делает Майкл Корнер: поднялась на Астрономическую башню и поплакала там. Ветер морозил моё лицо, осенний Хогвартс навевал ностальгическую грусть, а я пыталась понять, есть ли в этой мешанине абсурда, называемой жизнью, хоть капля смысла.